Ну, вообще, конечно, не один, если уж откровенно… Я для себя решил, что со мной на эту странную встречу отправится Фокина. Вот она мне там точно понадобится.

Над Федькой сто процентов кто-то поработал. Значит, что? Правильно! У этого неведомого «доброжелателя» имеется какая-то цель, связанная именно со мной. И еще, тут уже не на сто процентов, но с очень большой долей вероятности, поведение Лапина — итог воздействия псионика. Не знаю наверняка, действующего или такого же «заблокированного» как мы с Машей.

Нет, гипноз, в принципе, дело несложное. Если знать, как правильно его применять. Вот имеется у меня уверенность, что здесь, в Советском союзе образца 1985 года таких специалистов нет. То, что местные принимают за гипноз — детский лепет. По сравнению с псиоником, конечно. А Федора обработали знатно. Ему поставили конкретную программу.

Соответственно, единственный человек, кого я просто обязан взять с собой на встречу — Маша. Потому что этот долбаный «специалист», обработавший Федьку, по-любому будет где-то рядом. Тем более, Лапин меня позвал для чего-то. Вряд ли мы просто постоим, потупим и разойдёмся в разные стороны. Какие-то варианты должны ведь быть. Ну, типа драка. Или на «слабо» что-то. Искренне надеюсь, придурок не ради мордобоя меня в церковь тащит. Это прям вообще идиотизм.

— Ты что…ты…мы…– Толстяк аж в лице изменился. Впрочем Ряскин тоже выглядел несколько ошарашенным. Даже, наверное, обиженным.

— Мы больше не друзья? — Выдал, наконец, Антон. Просто Вася ничего выдать не мог. Он мычал, говорил междометиями и страшно вращал глазами.

— Эм…– Я даже растерялся от его вопроса. — Не понял…а как это связано?

— Как? — Толстяк, наконец, преодолел свой ступор и оттеснил Ряскина плечом в сторону. — Как связано⁈ Да после всего, что мы пережили, ты заявляешь, будто отправишься на встречу с Лапиным один! Знаешь, Ванечкин…

Вася взмахнул руками, потом отвернулся, потом снова посмотрел на меня.

— Не ожидали мы от тебя такого, Петя. Не ожидали…Идем, Антоха. Нас тут считают…считают….

Узнать, кем же я считаю Ряскина вместе с Мишиным мне была не судьба. Из-за ближайших деревьев выскочили Фокина и Селедка. Вернее так…Выскочила Селедка, которая неслась к нам, аки птица, раскинув руки. Реально. Летела будто на пожар. А вот уже следом за Тупикиной топала не очень довольна Маша. Если лицо Селедки выглядело взволнованным и даже испуганным. Лицо Фокиной однозначно говорило — как же вы все, дебилы, достали!

— Петя! — Селедка сходу подскочила ко мне и, на секунду показалось, хотела повиснуть на моей шее. Однако, к счастью, оглянувшись сначала на подругу, потом на пацанов, передумала.

— Ванечкин, что тут опять? — Спросила Фокина, которая подошла следом. — Отвернуться нельзя, вы уже куда-то вляпались.

— Маша, какая же ты…черствая! — Селедка укоризненно посмотрела на подругу. — Я же тебе сказала, они с Лапиным ушли из столовой! Он опять к Ванечкину начал цепляться. Петя…что было? Он снова пытался тебя избить?

— Нет, блин! — Ряскин развел руками. — Я с вас поражаюсь. Эй, Тупикина! Прием! А ничего, что Ванечкин был вообще-то с нами. Мы бы не допустили.

— Тихо! — Гаркнул я. Закрыл глаза. Попробовал посчитать. Не помогает ни хрена. — Что ж от вас столько…суеты! Что ж вы все время бегаете! Орете! Выясняете что-то! Я вот вообще не удивлён, что такие как вы доведете все до третьей мировой. Придурки, блин!

— Ванечкин! — Фокина в одну секунду утратила свое безразличие. — Ну! Вот видите!

Маша посмотрела сначала на Селедку. Потом на пацанов.

— Довели человека. Он уже заговариваться начал. Нормально объясните, что тут произошло. Кто-то в состоянии из слов составить адекватные фразы?

Фокина взяла меня за руку и с силой сжала ладонь. Мол, ты чего творишь? Какая третья мировая? Ты кому это ляпнул?

Однако, не успел Мишин открыть рот, чтоб просвятить девчонок о недавнем разговоре с Лапиным, как рядом с нами, прямо из кустов, вылез довольный Богомол. Волосы его стояли дыбом, из них в различных местах торчали веточки и листики. Такое чувство, будто он не просто сидел в засаде, а очень активно своей башкой елозил по земле. И я этому, кстати, даже не сильно удивлюсь. От Богомола можно всего ожидать. Может, он там в ежика играл. Может, конспирировался. Псих же. Что с него взять.

— Уууу! — Этот ненормальный схватил палку, которая валялась неподалёку, а потом начал активно размахивать ей в воздухе, периодически разворачиваясь в ту сторону, куда ушел Лапин с дружками. Видимо, это был намек на то, что Богомол тоже хочет пойти со мной на предстоящее ночное рандеву.

Причем махал своим оружием он так сильно, что пару раз чуть не заехал по башке Ряскину. Хорошо, Антон успел присесть. А потом вообще выхватил у Богомола из рук палку и сломал ее об колено. Богомола это расстроило, но не остановило. Он тут же нашёл здоровый камень.

— Да иди ты! — Антон не стал ждать, пока в него снова что-то полетит. Сразу отобрал у Богомола новую игрушку. — Поняли мы! Поняли! Идем все вместе. Лапину навешаем по полной.

— Вы не понимаете…– Толстяк перестал психовать, но все равно выглядел расстроенным. — Нельзя туда. Точно вам говорю. Там — душа монаха.

Маша посмотрела на меня вопросительно. Мол, что за очередной бред.

— Не обращай внимания. — Отмахнулся я. — Это, видимо, родственник Белой дамы.

— Очень смешно… — Вася насупился и отвернулся вообще ото всех. — Вот посмотрите… И если что, имейте в виду. Я вас предупреждал! Потом не плачьте!

— Значит так! — Стало вполне очевидно, пора брать все в свои руки. А то очередной сумасшедший дом наклёвывается. Хватит уже с меня этих развлечений. — На встречу пойдём я и Фокина. Почему? Объяснять не буду. Так правильно. Все поняли? А теперь, пойдёмте уже к корпусу. Вон… Нас ищут.

Я кивнул друзьям в сторону дорожки, по которой с ощалевшими лицами бежали к нам Прилизанный и Нина Васильевна.

Глава 12

— Итак…– Нина Васильевна обвёла весь наш отряд суровым взглядом.

Пионеры выстроились перед корпусом в ожидании информации, которую воспитатель хотела срочно донести. Она так и сказала:

— Бегом на улицу! Срочная информация!

Даже не просто сказала, а буквально прокричала каждое слово. Почему на улицу — совершенно непонятно. Еще более непонятно — что за срочная информация могла свалиться на голову сразу после ужина. Тем более, весь день прошёл относительно спокойно.

Вернее не так. У всех он прошел очень спокойно, у меня — сплошные нервы.

Я никак не мог остаться с Машей наедине. Уж не знаю, что за вожжа попала под хвост Тупикиной, но она не отходила от меня ни на шаг. Вообще. То есть, после нашего разговора с Федькой, Селедка постоянно отиралась рядом под любым благовидным и не очень предлогом.

Для начала, когда перед обедом Нина Васильевна под наши громкие стоны объявила очередной час пыток рисованием, которое совершенно непонятно по какой логике должно нас непременно превратить в послушных подростков, Тупикина вдруг выразила весьма неожиданное желание присоединиться.

— Зачем тебе это, Леночка? — Искренне удивилась Бегемот. — Ты прекрасно рисуешь. Я это знаю. А то, что по роковому стечению обстоятельств тебя угораздило сдружиться с этими…

Нина Васильевна замолчала и посмотрела на нашу пацановскую компанию. Взгляд воспитателя был выразительнее миллиона матерных слов. Сдается мне, благодаря нам, Бегемот поняла, сколь неблагодарна работа педагога.

Именно в этот момент Богомол громко икнул и выдернул клок волос из головы, а потом со смешком, бросил его в Тупикину.

— Хотя… — Нина Васильевна тяжело вздохнула. — Пожалуй твое присутствие пойдет им на пользу.

— Иди, блин, с девчонками чем-то займись… — Прошипел я Селёдке, стараясь, чтоб воспитатель моих слов не услышала.

Просто мы с Машей успели договориться, что она точно так же присоединиться к нашей скромной компании, состоящей из меня, Ряскина, Мишина и Богомола. Пацаны будут рисовать, а мы с Фокиной, обложившись карандашами, красками и листами бумаги, на самом деле продолжим изучать дневник неизвестного ученого.